Павловский Посад • Новости Павловского Посада • Предприятия и организации Павловского Посада

  5 февраля сего года исполнилось 90 лет со дня кончины величайшего русского философа Василия Васильевича Розанова (1856 – 1919 гг.). Знакомством с ним дорожили многие выдающиеся деятели культуры России конца ХIХ – начала ХХ века. Он вел переписку с Владимиром Соловьевым, Константином Леонтьевым, Павлом Флоренским, Николаем Страховым и другими. С ним общались Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус, Сергей Булгаков, Максим Горький. Его знали все политические деятели России начала ХХ века. Многие любили творчество Василия Розанова, но многие ненавидели и его самого, и его произведения, не было только равнодушных. И те, и другие читали Розанова запоем.
   В девятнадцать лет он впервые прочитал роман Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» и полностью попал под влияние великого русского писателя. Впоследствии тень Достоевского будет всю жизнь преследовать Василия Розанова, и это отразится на его творчестве. В 1880 году он даже женится на бывшей возлюбленной Ф.М. Достоевского – Аполлинарии Сусловой, которая была старше его на 17 лет. А самого Розанова часто будут называть «Достоевским в философии».
   Творческое наследие Василия Розанова огромно. С 1994 года издательство «Республика» выпустило 26 томов собрания его сочинений под редакцией Александра Николюкина. Планируется выпустить 30 томов. И это не считая его переписки со многими известными людьми.
   Последняя книжка Розанова – «Апокалипсис нашего времени» – вышла в Сергиево-Посаде незадолго до смерти автора, в сентябре 1918 года, и до 1988 года его произведения в России не издавались. Верные ленинцы предали имя Василия Розанова забвению. Его книги изымались из библиотек и уничтожались. Его могилу сравняли с землей и заасфальтировали. Почти на протяжении 70-ти лет книги Розанова нельзя было купить даже в букинистических магазинах. Существовал строгий запрет для букинистов на покупку и продажу его книг. Вот книги немецкого философа Ницше, идеолога фашизма, и Шопенгауэра верные ленинцы тоже никогда не издавали, но собрание сочинений этих авторов можно было купить (пусть и дорого) в букинистических магазинах. А вот Розанова купить в магазинах старой книги было невозможно. Я лично покупал его книги только у своих старых знакомых книжников, хотя стоили они совсем не дешево.
   В чем же дело? - спросит читатель. Ответ можно найти в его произведениях, которые сейчас, слава Богу, доступны. Уж очень откровенен был Василий Васильевич по всем жизненным вопросам. Его произведения современны и в наше воровское и бесстыжее время. Почитайте и не пожалеете. Например, он пишет: «В России вся собственность выросла из «выпросил», или «подарил», или кого-нибудь «обобрал». Труда собственности очень мало. И от этого она не крепка и не уважается».
   В моей библиотеке много прижизненных изданий Василия Розанова. Есть и книги с его автографами. В своей далекой молодости я мечтал достать и прочитать книгу Розанова «Легенда о великом инквизиторе». Эта лучшая книга о творчестве Ф.М. Достоевского впервые была напечатана в журнале «Русский вестник» в 1891 г. А потом были отдельные издания. Много лет назад ко мне попало второе издание этой книги, вышедшее в 1902 году. На авантитуле рукою самого Розанова написано: «Глубокоуважаемому Архимандриту Сергию, пылкому стоятелю Православия, терпимому сотоварищу по религиозно-философским собраниям, от искренне преданного В. Розанова. Спб. 1902 г. – 2 февр.» В то время религиозно-философские собрания посещали лучшие представители российской философской мысли.
   В марте 1913 г. русский философ Павел Флоренский в своем «Богословском вестнике» напечатал статью Розанова «Не нужно давать амнистию эмигрантам». В ней Розанов ставил вопрос, чтобы не пускать обратно в Россию политических эмигрантов. Он как предвидел, что в 1917 г. в Россию пригонят «запломбированный вагон», набитый доверху всякими «псевдонимами». А писал он следующее: «Не нужно звать «погрома» в Белосток, не надо погрома звать и в Россию: ибо революция есть «погром России», а эмигранты – «погромщики» всего русского, русского воспитания, русской семьи, русских детей, русских сел и городов…»
   Осенью того же года Розанов напишет несколько статей, касающихся судебного процесса по делу Бейлиса, которого обвиняли в ритуальном убийстве христианского мальчика. Вот за эти статьи Розанова изгнали из религиозно-философского общества как реакционера и черносотенца. А когда в 1914 году вышла его знаменитая книга «Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови», с ним вовсе перестали здороваться многие его знакомые. Кстати, при советской власти за хранение этой книги верные ленинцы сажали в тюрьму, и на очень большие сроки.
   В своей книге «Голгофа Василия Розанова» ее автор А.Н. Николюкин писал: «Обвинение Достоевского, а затем Розанова в антисемитизме часто основывалось на употреблении ими слова «жид», вполне распространенного в русской литературе со времен Пушкина и Гоголя до Тургенева, Толстого и Чехова. В записной тетради 1880 – 1881 гг. Достоевский писал о корпоративности как главной отличительной черте еврейского народа. Розанов был не только знаком с этим высказыванием Достоевского, но и в полной мере разделял его, писал об этом в «Опавших листьях», «Мимолетном», «Апокалипсисе». К тому же Розанову были хорошо известны публикации писем Достоевского о евреях, в частности в «Новом времени» (письмо к Н.Е. Грищенко от 28 февраля 1878 г.) и др..
   Но Розанов никогда не останавливался, никогда «не умолкал» – всегда стремился взглянуть на предмет с иной, прямо противоположной стороны. Без понимания этого принципа альтернативности мышления в Розанове вообще невозможно что-либо понять».
   Главное же для Розанова была не политика, не идеология, не церковные догмы. Главное для него была семья и мещанский быт в прямом понимании. В «Уединенном» он писал: «Народы, хотите ли я вам скажу громовую истину, какой вам не говорил ни один из пророков… Это – частная жизнь выше всего… Да, да! Никто этого не говорил; я – первый… Просто сидеть дома и хотя бы ковырять в носу и смотреть на закат солнца. …
   … Все религии пройдут, а это останется: просто – сидеть на стуле и смотреть в даль».
   Вот уже в который раз в день кончины Василия Розанова 5 февраля я вместе с другими почитателями и знатоками творчества Василия Васильевича на комфортабельном автобусе отправился в Сергиев-Посад. В 4-х верстах от этого города расположен Черниговский скит – монастырь, за стенами которого находится могила Василия Розанова. Рядом с ним покоится прах другого русского философа – Константина Леонтьева. Только эти две могилы и восстановлены по чертежам, сделанным писателем Михаилом Пришвиным. При большевиках все кладбище монастыря было срыто, надгробия разбиты, деревянные кресты сожжены. Разбитыми могильными плитами верные ленинцы устилали дорогу, а в самом скиту содержали осужденных за различные преступления женщин, в том числе и проституток.
   Сейчас по воле Господа все постепенно восстанавливается и преобразуется. В подвальном храме скита прошла панихида по покойным Розанову и Леонтьеву. А потом в городской библиотеке, носящей имя Розанова, состоялась конференция, посвященная его творчеству. Слушая умного докладчика, мне вспомнилось одно розановское высказывание: «Вот и совсем прошла жизнь… Остались немногие хмурые годы, старые тоскливые ненужные… Как все становится ненужно! Это главное ощущение старости. Особенно – вещи, предметы, одежда, мебель, обстановка. Каков же итог жизни? Ужасно мало смысла. Жил когда-то радовался: вот главное. «Что вышло?» Ничего особенного. И особенного как-то не нужно, чтобы что-нибудь «вышло». Безвестность – почти самое желаемое».
  
   Николай Паншев
   Газета "ИСТОКИ" №5 (2009)